| english - Author |
русский - Khantibalo |
Комментарии |
|
The Noble Eightfold Path: The Way to the End of Suffering
|
Благородный восьмеричный путь: путь к прекращению страданий
|
|
|
Chapter I: The Way to the End of Suffering
|
Глава 1. Путь к прекращению страданий
|
|
|
The search for a spiritual path is born out of suffering.
|
Поиск духовного пути рождается из страдания.
|
|
|
It does not start with lights and ecstasy, but with the hard tacks of pain, disappointment, and confusion.
|
Он начинается не со вспышек света и восторга, а с острых приступов боли, разочарования и замешательства.
|
по смыслу перевод правильный, если ближе к оригиналу, можно перевести "начинается...... с острых уколов боли...."
Все комментарии (2)
|
|
However, for suffering to give birth to a genuine spiritual search, it must amount to more than something passively received from without.
|
Однако, чтобы страдание смогло породить подлинный духовный поиск, оно должно оказаться чем-то большим, чем пассивно воспринятым внешним воздействием.
|
по-моему неплохо
Все комментарии (2)
|
|
It has to trigger an inner realization, a perception which pierces through the facile complacency of our usual encounter with the world to glimpse the insecurity perpetually gaping underfoot.
|
Оно должно вызвать внутреннее осознание, понимание, проникающее сквозь наше поверхностное самодовольство при соприкосновении с миром, дабы увидеть постоянно зияющую под ногами незащищённость.
|
|
|
When this insight dawns, even if only momentarily, it can precipitate a profound personal crisis.
|
Когда это наблюдение приходит, пусть даже на небольшой период, оно может вызвать глубокий личностный кризис.
|
|
|
It overturns accustomed goals and values, mocks our routine preoccupations, leaves old enjoyments stubbornly unsatisfying.
|
Оно опрокидывает привычные цели и ценности, осмеивает наши повседневные хлопоты, делает прежние удовольствия упрямо неудовлетворяющими.
|
|
|
At first such changes generally are not welcome.
|
В начале мы совсем не рады этим переменам.
|
|
|
We try to deny our vision and to smother our doubts; we struggle to drive away the discontent with new pursuits.
|
Мы пытаемся отрицать увиденное и погасить сомнения, стараемся изгнать недовольство новыми стремлениями.
|
|
|
But the flame of inquiry, once lit, continues to burn, and if we do not let ourselves be swept away by superficial readjustments or slouch back into a patched up version of our natural optimism, eventually the original glimmering of insight will again flare up, again confront us with our essential plight.
|
Но пламя исследования, возникнув, продолжает гореть, и если мы не позволим себе быть унесёнными поверхностной перестройкой или отползти назад в залатанный вариант нашего естественного оптимизма, со временем первоначальный проблеск прозрения снова зажжёт пламя, вновь столкнув нас с нашим истинным уделом.
|
|
|
It is precisely at that point, with all escape routes blocked, that we are ready to seek a way to bring our disquietude to an end.
|
Именно в этот момент, когда все пути к отступлению отрезаны, мы готовы искать путь, способный положить конец нашим тревогам.
|
|
|
No longer can we continue to drift complacently through life, driven blindly by our hunger for sense pleasures and by the pressure of prevailing social norms.
|
Мы больше не можем самодовольно плыть по жизни, слепо подчиняясь жажде чувственных удовольствий и давлению преобладающих общественных норм.
|
|
|
A deeper reality beckons us; we have heard the call of a more stable, more authentic happiness, and until we arrive at our destination we cannot rest content.
|
Нас манит более глубокая реальность, мы услышали зов действительно надёжного, подлинного счастья и пока мы не прибыли к месту назначения, невозможно успокоиться на достигнутом.
|
|
|
But it is just then that we find ourselves facing a new difficulty.
|
Но именно тогда мы обнаруживаем, что столкнулись с новой трудностью.
|
|
|
Once we come to recognize the need for a spiritual path we discover that spiritual teachings are by no means homogeneous and mutually compatible.
|
Как только произошло осознание потребности в духовном пути, мы обнаруживаем неоднородность и несовместимость друг с другом доступных нам духовных учений.
|
|
|
When we browse through the shelves of humanity's spiritual heritage, both ancient and contemporary, we do not find a single tidy volume but a veritable bazaar of spiritual systems and disciplines each offering themselves to us as the highest, the fastest, the most powerful, or the most profound solution to our quest for the Ultimate.
|
Просматривая анналы духовного наследия человечества, как современного, так и пришедшего из древности, мы находим не один чистенький томик, а настоящий базар духовных систем и дисциплин, каждая из которых выставляет себя как высшее, быстрейшее, мощнейшее или наиболее глубокое решение в деле нашего поиска Наивысшего.
|
|
|
Confronted with this melange, we fall into confusion trying to size them up — to decide which is truly liberative, a real solution to our needs, and which is a sidetrack beset with hidden flaws.
|
Столкнувшись с этой смесью, мы попадаем в замешательство в наших попытках оценить их, определить, что действительно ведёт к освобождению, являясь подлинным ответом на наши потребности, а где лишь тупиковый путь со скрытыми недостатками.
|
|
|
One approach to resolving this problem that is popular today is the eclectic one: to pick and choose from the various traditions whatever seems amenable to our needs, welding together different practices and techniques into a synthetic whole that is personally satisfying.
|
Одним из популярных ныне подходов решения данной проблемы является эклектика - выбирать из разных традиций то, что выглядит соответствующим нашим потребностям, смешивая различные практики и техники в единое целое, удовлетворяющее лично нас.
|
|
|
Thus one may combine Buddhist mindfulness meditation with sessions of Hindu mantra recitation, Christian prayer with Sufi dancing, Jewish Kabbala with Tibetan visualization exercises.
|
Так некоторые сочетают буддийскую медитацию памятования с индуистским повторением мантр, христианскую молитву с суфийским танцем, еврейскую Каббалу с тибетскими упражнениями по визуализации.
|
|
|
Eclecticism, however, though sometimes helpful in making a transition from a predominantly worldly and materialistic way of life to one that takes on a spiritual hue, eventually wears thin.
|
Однако, хотя эклектика иногда помогает сделать переход от преимущественно мирского и материалистического образа жизни к такому, который имеет налёт духовности, со временем она изнашивается.
|
|
|
While it makes a comfortable halfway house, it is not comfortable as a final vehicle.
|
Хотя эклектика и создаёт временное укрытие, она не удобна в качестве окончательного и долговременного средства.
|
|
|
There are two interrelated flaws in eclecticism that account for its ultimate inadequacy.
|
В данном подходе есть два взаимозависимых недостатка, по причине которых он в конечном итоге оказывается неудовлетворительным.
|
|
|
One is that eclecticism compromises the very traditions it draws upon.
|
Первый заключается в том, что эклектика компрометирует традиции, от которых она питается.
|
|
|
The great spiritual traditions themselves do not propose their disciplines as independent techniques that may be excised from their setting and freely recombined to enhance the felt quality of our lives.
|
Крупные духовные традиции не позиционируют свои дисциплины как независимые техники, которые можно извлечь из их среды и свободно сочетать с чем-нибудь другим, дабы улучшить испытываемое качество нашей жизни.
|
|
|
They present them, rather, as parts of an integral whole, of a coherent vision regarding the fundamental nature of reality and the final goal of the spiritual quest.
|
Они наоборот представляют их как часть единого целого, как элементы законченного мировоззрения, касающегося фундаментальной природы реальности и конечной цели духовного поиска.
|
|
|
A spiritual tradition is not a shallow stream in which one can wet one's feet and then beat a quick retreat to the shore.
|
Духовная традиция - это не мелкий ручеёк, в котором можно слегка намочить ноги и потом быстро вернуться на берег.
|
|
|
It is a mighty, tumultuous river which would rush through the entire landscape of one's life, and if one truly wishes to travel on it, one must be courageous enough to launch one's boat and head out for the depths.
|
Это могучая и бурная река, которая будет течь среди всего ландшафта жизни человека, и если он действительно желает плыть по ней, человеку следует быть достаточно смелым, чтобы спустить лодку и отправиться в глубокие места.
|
|
|
The second defect in eclecticism follows from the first.
|
Второй недостаток вытекает из первого.
|
|
|
As spiritual practices are built upon visions regarding the nature of reality and the final good, these visions are not mutually compatible.
|
Поскольку духовные практики строятся на основе взгляда на природу реальности и конечное благо, эти взгляды не совместимы друг с другом.
|
|
|
When we honestly examine the teachings of these traditions, we will find that major differences in perspective reveal themselves to our sight, differences which cannot be easily dismissed as alternative ways of saying the same thing.
|
Если мы честно исследуем учения этих традиций, то обнаружим, что нам раскрываются значительные различия во взгляде на мир, которые нельзя так просто отбросить под видом разного способа выражения одного и того же.
|
|
|
Rather, they point to very different experiences constituting the supreme goal and the path that must be trodden to reach that goal.
|
Наоборот, они указывают на совершенно разный опыт, представляющий собой высшую цель, и путь, который необходимо пройти для её достижения.
|
|
|
Hence, because of the differences in perspectives and practices that the different spiritual traditions propose, once we decide that we have outgrown eclecticism and feel that we are ready to make a serious commitment to one particular path, we find ourselves confronted with the challenge of choosing a path that will lead us to true enlightenment and liberation.
|
Следовательно, из-за разницы во взглядах и способах практики, предлагаемых различными традициями, как только мы решили, что выросли из эклектики и чувствуем готовность приложить серьёзные усилия на одном из конкретных путей, мы сталкиваемся с испытанием выбора пути, который поведёт нас к подлинному просветлению и освобождению.
|
|
|
One cue to resolving this dilemma is to clarify to ourselves our fundamental aim, to determine what we seek in a genuinely liberative path.
|
Одной подсказкой в решении данной дилеммы является прояснение для себя истинной цели, определение того, что мы ищем в подлинно освобождающем пути.
|
|
|
If we reflect carefully, it will become clear that the prime requirement is a way to the end of suffering.
|
После тщательного размышления станет ясно, что главным требованием является путь к прекращению страданий.
|
|
|
All problems ultimately can be reduced to the problem of suffering; thus what we need is a way that will end this problem finally and completely.
|
Все проблемы в конечном итоге могут быть сведены к проблеме страдания, следовательно, нам нужен именно путь, который покончит с этой проблемой окончательно и полностью.
|
|
|
Both these qualifying words are important.
|
Важны оба эти определения.
|
|
|
The path has to lead to a complete end of suffering, to an end of suffering in all its forms, and to a final end of suffering, to bring suffering to an irreversible stop.
|
Путь должен вести к полному прекращению страданий, к прекращению всех его форм и оно должно быть окончательным, дабы привести страдание к необратимому концу.
|
|
|
But here we run up against another question.
|
Но здесь мы сталкиваемся с новым вопросом.
|
|
|
How are we to find such a path — a path which has the capacity to lead us to the full and final end of suffering?
|
Как мы можем найти такой путь, способный привести нас к полному и окончательному прекращению страданий?
|
|
|
Until we actually follow a path to its goal we cannot know with certainty where it leads, and in order to follow a path to its goal we must place complete trust in the efficacy of the path.
|
До того, как мы пройдём путь до конечной цели, мы не можем точно узнать куда он ведёт, а чтобы пройти путь до конца, нам придётся полностью довериться ему в вопросе эффективности.
|
|
|
The pursuit of a spiritual path is not like selecting a new suit of clothes.
|
Следование духовному пути совсем не похоже на выбор нового костюма.
|
|
|
To select a new suit one need only try on a number of suits, inspect oneself in the mirror, and select the suit in which one appears most attractive.
|
Дабы выбрать новый костюм нам нужно всего лишь перемерить несколько вариантов, посмотреться в зеркало, и выбрать тот, в котором мы выглядим наиболее привлекательно.
|
|
|
The choice of a spiritual path is closer to marriage: one wants a partner for life, one whose companionship will prove as trustworthy and durable as the pole star in the night sky.
|
Выбор духовного пути больше похож на вступление в брак - человек хочет партёра на всю жизнь, чьё присутствие рядом окажется столь же надёжным и заслуживающим доверия как полярная звезда на ночном небе.
|
|
|
Faced with this new dilemma, we may think that we have reached a dead end and conclude that we have nothing to guide us but personal inclination, if not a flip of the coin.
|
Столкнувшись с этой новой дилеммой, мы можем подумать, что пришли в тупик и заключить, что нет ничего кроме личных склонностей или абсолютной случайности, что смогло бы нас направить.
|
|
|
However, our selection need not be as blind and uninformed as we imagine, for we do have a guideline to help us.
|
Однако наш выбор не должен быть столь слепым и неинформированным, как можно себе представить, поскольку мы имеем подсказки, способные нам помочь.
|
|
|
Since spiritual paths are generally presented in the framework of a total teaching, we can evaluate the effectiveness of any particular path by investigating the teaching which expounds it.
|
Поскольку духовные пути обычно представляются в рамках учения в целом, мы можем оценить эффективность конкретного пути путём исследования учения, в котором он объясняется.
|
|
|
In making this investigation we can look to three criteria as standards for evaluation:
|
В процессе этого исследования мы можем воспользоваться тремя критериями в качестве стандартов для оценки:
|
|
|
(1) First, the teaching has to give a full and accurate picture of the range of suffering.
|
(1) Во-первых, в учении должна предоставляться полная и точная картина всего масштаба страданий.
|
|
|
If the picture of suffering it gives is incomplete or defective, then the path it sets forth will most likely be flawed, unable to yield a satisfactory solution.
|
Если предлагаемая картина страданий неполная или имеет недостатки, то изложенный в этом учении путь наверняка будет иметь дефекты и окажется неспособен предоставить удовлетворительное решение.
|
|
|
Just as an ailing patient needs a doctor who can make a full and correct diagnosis of his illness, so in seeking release from suffering we need a teaching that presents a reliable account of our condition.
|
Подобно тому, как больной нуждается во враче, способном поставить полный и правильный диагноз болезни, так и в процессе поиска освобождения от страданий нам нужно учение, предоставляющее надёжное описание условий, в которых мы находимся.
|
|
|
(2) The second criterion calls for a correct analysis of the causes giving rise to suffering.
|
(2) Второй критерий требует точного анализа причин, порождающих страдания.
|
|
|
The teaching cannot stop with a survey of the outward symptoms.
|
Учение не должно заканчиваться с описания внешних симптомов.
|
|
|
It has to penetrate beneath the symptoms to the level of causes, and to describe those causes accurately.
|
Оно должно проникнуть глубже на уровень причин и точно описать эти причины.
|
|
|
If a teaching makes a faulty causal analysis, there is little likelihood that its treatment will succeed.
|
Если даваемый учением анализ причин имеет недостатки, маловероятно, что лечение будет успешным.
|
|
|
(3) The third criterion pertains directly to the path itself.
|
(3) Третий критерий относится непосредственно к самому пути.
|
|
|
It stipulates that the path which the teaching offers has to remove suffering at its source.
|
Он говорит, что предлагаемый учением путь должен уничтожать страдание у его истоков.
|
|
|
This means it must provide a method to cut off suffering by eradicating its causes.
|
Это значит, что он должен предоставить способ искоренить страдание путём разрушения его причин.
|
|
|
If it fails to bring about this root-level solution, its value is ultimately nil.
|
Если пути не удаётся привести нас к этому ключевому решению, его ценность в конечном итоге ничтожна.
|
|
|
The path it prescribes might help to remove symptoms and make us feel that all is well; but one afflicted with a fatal disease cannot afford to settle for cosmetic surgery when below the surface the cause of his malady continues to thrive.
|
Предписываемый учением путь может как-то помочь в снятии симптомов и дать нам ощущение, что всё хорошо, но больной смертельной болезнью не может позволить себе довольствоваться косметической хирургией, пока в глубине его недуг продолжает действовать.
|
|
|
To sum up, we find three requirements for a teaching proposing to offer a true path to the end of suffering: first, it has to set forth a full and accurate picture of the range of suffering; second, it must present a correct analysis of the causes of suffering; and third, it must give us the means to eradicate the causes of suffering.
|
Подытожив мы находим три требования для учения, заявляющего об обладании истинным путём к прекращению страдания: сначала должна представляться полная и точная картина масштаба страданий, во-вторых, должен быть представлен правильный анализ причин страдания, и, в-третьих, оно должно предоставлять нам средства для уничтожения этих причин.
|
|
|
This is not the place to evaluate the various spiritual disciplines in terms of these criteria.
|
Мы не располагаем здесь местом для рассмотрения различных духовных учений с точки зрения этих критериев.
|
А было бы интересно
Все комментарии (1)
|
|
Our concern is only with the Dhamma, the teaching of the Buddha, and with the solution this teaching offers to the problem of suffering.
|
Нас сейчас интересует только Дхамма, учение Будды, и путь, который это учение предлагает для решения проблемы страдания.
|
|
|
That the teaching should be relevant to this problem is evident from its very nature; for it is formulated, not as a set of doctrines about the origin and end of things commanding belief, but as a message of deliverance from suffering claiming to be verifiable in our own experience.
|
То, что учение должно быть связано с этой проблемой, ясно из самой его сути, потому что оно сформулировано не как набор учений о происхождении и исчезновении сущностей, требующих слепой веры, а как учение об освобождении от страданий, заявляющее о возможности его проверки на собственном опыте.
|
|
|
Along with that message there comes a method of practice, a way leading to the end of suffering.
|
Наряду с этим заявлением идёт и метод практики, путь, ведущий к прекращению страданий.
|
|
|
This way is the Noble Eightfold Path (ariya atthangika magga).
|
Это Благородный восьмеричный путь (ariya aṭṭhaṅgika magga).
|
|
|
The Eightfold Path stands at the very heart of the Buddha's teaching.
|
Восьмеричный путь находится в самом сердце учения Будды.
|
|
|
It was the discovery of the path that gave the Buddha's own enlightenment a universal significance and elevated him from the status of a wise and benevolent sage to that of a world teacher.
|
Именно открытие пути дало просветлению Будды мировую значимость и подняло его со статуса мудрого и доброжелательного отшельника на уровень всемирно известного учителя.
|
|
|
To his own disciples he was pre-eminently "the arouser of the path unarisen before, the producer of the path not produced before, the declarer of the path not declared before, the knower of the path, the seer of the path, the guide along the path" (MN 108).
|
Для его собственных учеников он прежде всего был "невозникшего пути родитель, несозданного пути создатель, непровозглашённого пути глашатай, знаток пути, эксперт в вопросах пути, проводник по пути" (Гопака Моггалана сутта - МН 108).
|
Разобраться как правильно перевести.
PTS M 3.15
So hi, brāhmaṇa, bhagavā anuppannassa maggassa uppādetā, asañjātassa maggassa sañjanetā, anakkhātassa ...
Все комментарии (1)
|
|
And he himself invites the seeker with the promise and challenge: "You yourselves must strive.
|
И он сам приглашает искателя истины с обещанием и испытанием: "Вы должны сами сделать усилие.
|
|
|
The Buddhas are only teachers.
|
Будды лишь учителя.
|
|
|
The meditative ones who practice the path are released from the bonds of evil" (Dhp. v. 276).
|
Те медитирующие, кто следует по пути, освобождаются от оков зла" (Дхаммапада 276)
|
Досл. "оков Мары"
Все комментарии (1)
|
|
To see the Noble Eightfold Path as a viable vehicle to liberation, we have to check it out against our three criteria: to look at the Buddha's account of the range of suffering, his analysis of its causes, and the programme he offers as a remedy.
|
Чтобы разглядеть в Благородном восьмеричном пути жизнеспособное средство для освобождения, мы должны проверить его по трём нашим критериям: рассмотреть понимание Буддой масштаба страданий, даваемый им анализ причин страдания и, наконец, предлагаемую им программу избавления.
|
|
|
The Range of Suffering
|
Масштаб страданий
|
|
|
The Buddha does not merely touch the problem of suffering tangentially; he makes it, rather, the very cornerstone of his teaching.
|
Будда не просто косвенно затрагивает проблему страдания - он, напротив, делает её краеугольным камнем своего учения.
|
|
|
He starts the Four Noble Truths that sum up his message with the announcement that life is inseparably tied to something he calls dukkha.
|
Он начинает Четыре благородные истины, кратко резюмирующие всю его доктрину, с посыла о неразрывной связи жизни и дуккха.
|
|
|
The Pali word is often translated as suffering, but it means something deeper than pain and misery.
|
Палийское слово "дуккха" обычно переводится как "страдание", но его значение глубже, чем просто боль и муки.
|
|
|
It refers to a basic unsatisfactoriness running through our lives, the lives of all but the enlightened.
|
Оно означает сущностную неудовлетворительность, пронизывающую нашу жизнь и жизни всех, кроме просветлённых.
|
|
|
Sometimes this unsatisfactoriness erupts into the open as sorrow, grief, disappointment, or despair; but usually it hovers at the edge of our awareness as a vague unlocalized sense that things are never quite perfect, never fully adequate to our expectations of what they should be.
|
Иногда эта неудовлетворительность вылезает наружу в виде печали, скорби, разочарования или отчаяния, но обычно она скрывается на грани нашего восприятия как размытое неопределённое чувство, что вещи никогда не оказываются полностью идеальными, никогда не соответствуют нашим ожиданиям от них в полной мере.
|
|
|
This fact of dukkha, the Buddha says, is the only real spiritual problem.
|
По словам Будды, этот факт страдания и является единственной реальной духовной проблемой.
|
|
|
The other problems — the theological and metaphysical questions that have taunted religious thinkers through the centuries — he gently waves aside as "matters not tending to liberation."
|
Остальные проблемы - теологические и метафизические вопросы, с течением многих веков дразнящие религиозных мыслителей, - он аккуратно оставляет в стороне как "вопросы, не направленные к освобождению".
|
|
|
What he teaches, he says, is just suffering and the ending of suffering, dukkha and its cessation.
|
По его словам он учит лишь страданию и прекращению страданий, т.е. дуккха и его уничтожению.
|
|
|
The Buddha does not stop with generalities.
|
При этом Будда не останавливается на общих темах.
|
|
|
He goes on to expose the different forms that dukkha takes, both the evident and the subtle.
|
Он продолжает объяснением различных форм, которые принимает дуккха, как явных, так и тонких.
|
|
|
He starts with what is close at hand, with the suffering inherent in the physical process of life itself.
|
Он начинает с наиболее понятного, со страдания, являющегося неотъемлемой частью самого физического процесса жизни.
|
|
|
Here dukkha shows up in the events of birth, aging, and death, in our susceptibility to sickness, accidents, and injuries, even in hunger and thirst.
|
Здесь дуккха проявляется в явлениях рождения, старости и смерти, в нашей подверженности болезням, несчастным случаям и травмам, даже в голоде и жажде.
|
|
|
It appears again in our inner reactions to disagreeable situations and events: in the sorrow, anger, frustration, and fear aroused by painful separations, by unpleasant encounters, by the failure to get what we want.
|
И вновь она проявляется в наших внутренних реакциях на неприятные ситуации и события: в печали, злобе, крушении надежд, в порождаемом мучительными расставаниями страхе, в контакте с неприятным, в неполучении того, что мы желаем.
|
|
|
Even our pleasures, the Buddha says, are not immune from dukkha.
|
По словам Будды даже наши удовольствия не защищены от дуккха.
|
|
|
They give us happiness while they last, but they do not last forever; eventually they must pass away, and when they go the loss leaves us feeling deprived.
|
Они приносят счастье пока продолжаются, но ничто не вечно. Со временем они заканчиваются и, когда это происходит, потеря заставляет нас чувствовать себя лишёнными.
|
|
|
Our lives, for the most part, are strung out between the thirst for pleasure and the fear of pain.
|
По большей части наша жизнь располагается между жаждой удовольствий и страхом страданий.
|
|
|
We pass our days running after the one and running away from the other, seldom enjoying the peace of contentment; real satisfaction seems somehow always out of reach, just beyond the next horizon.
|
День за днём она проходит в погоне за одним и бегством от другого, лишь иногда наслаждаясь покоем удовлетворения. Кажется, что реальное удовлетворение всё время как-то ускользает, оказываясь всё время за следующей вершиной.
|
|
|
Then in the end we have to die: to give up the identity we spent our whole life building, to leave behind everything and everyone we love.
|
Наконец, нам приходится умереть, оставив образ, который мы строили всю свою жизнь, расставшись со всем и со всеми, кого мы любим.
|
|
|
But even death, the Buddha teaches, does not bring us to the end of dukkha, for the life process does not stop with death.
|
Будда учит, что даже смерть не приводит нас к прекращению дуккха, поскольку жизненный процесс не заканчивается вместе со смертью.
|
Это не догма, это слово Будды в дошедшей до нас форме. Если мы признаём Канон, или его ядро, словом Будды, значит мы должны признать и доктрину переро...
Все комментарии (2)
|
|
When life ends in one place, with one body, the "mental continuum," the individual stream of consciousness, springs up again elsewhere with a new body as its physical support.
|
Когда жизнь в одном месте в одном теле прекращается, "умственный континуум" - индивидуальный поток сознания - возникает в другом месте с другим телом в качестве физической опоры.
|
|
|
Thus the cycle goes on over and over — birth, aging, and death — driven by the thirst for more existence.
|
Так под действием жажды дальнейшего существования цикл продолжается вновь и вновь - рождение, старение и смерть.
|
|
|
The Buddha declares that this round of rebirths — called samsara, "the wandering" — has been turning through beginningless time.
|
Будда утверждает, что этот цикл перерождений по имени "сансара" (блуждание) продолжается с безначального прошлого.
|
|
|
It is without a first point, without temporal origin.
|
У него нет отправной точки, нет времени происхождения.
|
|
|
No matter how far back in time we go we always find living beings — ourselves in previous lives — wandering from one state of existence to another.
|
Не важно сколь далеко назад в прошлое мы смотрим, всегда находятся живые существа - мы сами в прошлых жизнях - скитающиеся из одного состояния существования в другое.
|
|
|
The Buddha describes various realms where rebirth can take place: realms of torment, the animal realm, the human realm, realms of celestial bliss.
|
Будда описывает различные уровни, на которых может произойти перерождение: миры мучений, мир животных, мир людей, миры небесного блаженства.
|
|
|
But none of these realms can offer a final refuge.
|
Но ни один из этих миров не даёт окончательного прибежища.
|
|
|
Life in any plane must come to an end.
|
Жизнь на любом уровне должна прийти к концу.
|
|
|
It is impermanent and thus marked with that insecurity which is the deepest meaning of dukkha.
|
Она непостоянна и поэтому пронизана незащищённостью, что является самым глубоким значением дуккха.
|
|
|
For this reason one aspiring to the complete end of dukkha cannot rest content with any mundane achievement, with any status, but must win emancipation from the entire unstable whirl.
|
По этой причине человек, стремящийся к полному прекращению страданий, не может довольствоваться мирскими достижениями, какого бы уровня они ни были, но должен достичь освобождения от всего неустойчивого круговорота.
|
|
|
The Causes of Suffering
|
Причины страдания
|
|
|
A teaching proposing to lead to the end of suffering must, as we said, give a reliable account of its causal origination.
|
Как мы ранее отметили, учение, заявляющее о возможности привести к прекращению страданий, должно давать надёжное понятие о его причинном возникновении.
|
|
|
For if we want to put a stop to suffering, we have to stop it where it begins, with its causes.
|
Поскольку, раз мы желаем положить конец страданию, нам следует остановить его там, где оно начинается вместе с причинами.
|
|
|
To stop the causes requires a thorough knowledge of what they are and how they work; thus the Buddha devotes a sizeable section of his teaching to laying bare "the truth of the origin of dukkha."
|
Дабы остановить действие причин требуется доскональное знание того, что они собой представляют и как работают. Поэтому Будда посвящает значительную часть учения раскрытию "истины происхождения страдания".
|
|
|
The origin he locates within ourselves, in a fundamental malady that permeates our being, causing disorder in our own minds and vitiating our relationships with others and with the world.
|
Причину он обнаруживает в нас самих, в фундаментальной болезни, поразившей всё наше существо, вызывающей беспорядок в уме и портящей наши отношения с другими людьми и окружающим миром.
|
|
|
The sign of this malady can be seen in our proclivity to certain unwholesome mental states called in Pali kilesas, usually translated "defilements."
|
Признак этой болезни можно заметить в нашей склонности к определённым неблагим умственным состояниям, на языке пали называемых "загрязнениями" (kilesa).
|
|
|
The most basic defilements are the triad of greed, aversion, and delusion.
|
Самыми основными загрязнениями является тройка алчности, ненависти и невежества.
|
|
|
Greed (lobha) is self-centered desire: the desire for pleasure and possessions, the drive for survival, the urge to bolster the sense of ego with power, status, and prestige.
|
Алчность (lobha) - это эгоцентричное желание, желание удовольствий и имущества, стремление к выживанию, склонность пособничать чувству эго с помощью власти, общественного положения и престижа.
|
|
|
Aversion (dosa) signifies the response of negation, expressed as rejection, irritation, condemnation, hatred, enmity, anger, and violence.
|
Ненависть (dosa) означает отрицательную реакцию, выражаемую в отказе, раздражении, порицании, ненависти, враждебности, злобе и насилии.
|
|
|
Delusion (moha) means mental darkness: the thick coat of insensitivity which blocks out clear understanding.
|
Невежество (moha) означает умственную темноту - толстое покрывало нечувствительности, препятствующее ясному пониманию.
|
|
|
From these three roots emerge the various other defilements — conceit, jealousy, ambition, lethargy, arrogance, and the rest — and from all these defilements together, the roots and the branches, comes dukkha in its diverse forms: as pain and sorrow, as fear and discontent, as the aimless drifting through the round of birth and death.
|
Из этих трёх корней произрастают различные другие загрязнения - самомнение, ревность, амбиции, апатия, надменность и прочее. И от всех этих загрязнений вместе, от корней и ветвей, происходит страдание в различных формах: боль и скорбь, страх и недовольство, а также бесконечное блуждание в цикле рождений и смертей.
|
|
|
To gain freedom from suffering, therefore, we have to eliminate the defilements.
|
Следовательно, дабы обрести свободу от страданий, мы должны уничтожить загрязнения.
|
|
|
But the work of removing the defilements has to proceed in a methodical way.
|
Но работа по устранению загрязнений должна идти по определённой методике.
|
|
|
It cannot be accomplished simply by an act of will, by wanting them to go away.
|
Её нельзя проделать просто волевым усилием, просто желанием, чтобы они исчезли.
|
|
|
The work must be guided by investigation.
|
Данная работа должна направляться исследованием.
|
|
|
We have to find out what the defilements depend upon and then see how it lies within our power to remove their support.
|
Мы должны узнать от чего зависят наши загрязнения и затем понять что в наших силах сделать дабы разрушить их подпитку.
|
|
|
The Buddha teaches that there is one defilement which gives rise to all the others, one root which holds them all in place.
|
Будда учит, что существует одно загрязнение, порождающее все остальные, один корень, удерживающий их на месте.
|
|
|
This root is ignorance (avijja).[1]
|
Этим корнем является неведение (avijjā)[1].
|
|
|
Ignorance is not mere absence of knowledge, a lack of knowing particular pieces of information.
|
Неведение - это не просто отсутствие знания, незнание каких-либо конкретных сведений.
|
|
|
Ignorance can co-exist with a vast accumulation of itemized knowledge, and in its own way it can be tremendously shrewd and resourceful.
|
Неведение может сосуществовать с обширной коллекцией фактического знания, и в своём роде может быть чрезвычайно сообразительным и находчивым.
|
|
|
As the basic root of dukkha, ignorance is a fundamental darkness shrouding the mind.
|
Будучи основным корнем страдания, неведение - это фундаментальная темнота, покрывающая ум.
|
|
|
Sometimes this ignorance operates in a passive manner, merely obscuring correct understanding.
|
Иногда это неведение действует в пассивной форме, лишь препятствуя правильному пониманию.
|
|
|
At other times it takes on an active role: it becomes the great deceiver, conjuring up a mass of distorted perceptions and conceptions which the mind grasps as attributes of the world, unaware that they are its own deluded constructs.
|
В другое время оно играет активную роль, становясь величайшим обманщиком, порождающим массу искажённых восприятий и концепций, которые ум воспринимает как характеристики окружающего мира, не осознавая, что это его собственные ошибочные конструкции.
|
|
|
In these erroneous perceptions and ideas we find the soil that nurtures the defilements.
|
В этих ошибочных восприятиях и идеях мы обнаруживаем почву, которая питает загрязнения.
|
|
|
The mind catches sight of some possibility of pleasure, accepts it at face value, and the result is greed.
|
Ум усматривает какую-то возможность удовольствия, принимает её за чистую монету и результатом является алчность.
|
|
|
Our hunger for gratification is thwarted, obstacles appear, and up spring anger and aversion.
|
Наша жажда удовольствий наталкивается на преграды, возникают препятствия и тут рождается злоба и отвращение.
|
|
|
Or we struggle over ambiguities, our sight clouds, and we become lost in delusion.
|
Или мы боремся с двусмысленностью, наш взгляд затуманен и мы теряемся в лесу невежества.
|
|
|
With this we discover the breeding ground of dukkha: ignorance issuing in the defilements, the defilements issuing in suffering.
|
В этом мы находим место размножения страданий - неведение вызывает загрязнения, загрязнения вызывают неведение.
|
|
|
As long as this causal matrix stands we are not yet beyond danger.
|
Пока эта сеть причин существует, мы не избежали опасности.
|
|
|
We might still find pleasure and enjoyment — sense pleasures, social pleasures, pleasures of the mind and heart.
|
Мы всё также можем стремиться к удовольствиям и наслаждениям - чувственным удовольствиям, удовольствию от общения, наслаждениям для ума и сердца.
|
|
|
But no matter how much pleasure we might experience, no matter how successful we might be at dodging pain, the basic problem remains at the core of our being and we continue to move within the bounds of dukkha.
|
Но вне зависимости от того сколько удовольствий мы смогли испытать или сколь успешны мы в уворачивании от страданий, основная проблема остаётся в сердцевине нашего существа и мы продолжаем находиться в границах страданий.
|
|
|
Cutting Off the Causes of Suffering
|
Уничтожение причин страдания
|
|
|
To free ourselves from suffering fully and finally we have to eliminate it by the root, and that means to eliminate ignorance.
|
Дабы полностью и окончательно освободиться от страдания, мы должны вырвать сам его корень, что значит уничтожить неведение.
|
|
|
But how does one go about eliminating ignorance?
|
Но как уничтожается неведение?
|
|
|
The answer follows clearly from the nature of the adversary.
|
Ответ ясно следует из природы нашего противника.
|
|
|
Since ignorance is a state of not knowing things as they really are, what is needed is knowledge of things as they really are.
|
Поскольку неведение - это состояние незнания вещей как они есть, нам здесь требуется знание как они есть на самом деле.
|
|
|
Not merely conceptual knowledge, knowledge as idea, but perceptual knowledge, a knowing which is also a seeing.
|
Не просто концептуальное знание, не знание в виде идеи, а опытное знание, такое, которые также является вИдением.
|
|
|
This kind of knowing is called wisdom (pañña).
|
Этот вид знания называется мудростью (paññā).
|
|
|
Wisdom helps to correct the distorting work of ignorance.
|
Мудрость помогает исправить искажающую работу неведения.
|
|
|
It enables us to grasp things as they are in actuality, directly and immediately, free from the screen of ideas, views, and assumptions our minds ordinarily set up between themselves and the real.
|
Оно позволяет осознать вещи такими какими они являются в реальности, прямо и непосредственно, без экрана в виде идей, взглядов или предположений, которые наш ум обычно ставит между нами и реальностью.
|
|
|
To eliminate ignorance we need wisdom, but how is wisdom to be acquired?
|
Дабы уничтожить неведение нам нужна мудрость, но как её приобрести?
|
|
|
As indubitable knowledge of the ultimate nature of things, wisdom cannot be gained by mere learning, by gathering and accumulating a battery of facts.
|
Как неоспоримое знание об истинной природе вещей, мудрость не обретается одним лишь изучением, путём сбора и накопления набора фактов.
|
|
|
However, the Buddha says, wisdom can be cultivated.
|
Однако, по словам Будды, мудрость можно развить.
|
|
|
It comes into being through a set of conditions, conditions which we have the power to develop.
|
Она возникает благодаря набору условий, для развития которых у нас есть силы.
|
|
|
These conditions are actually mental factors, components of consciousness, which fit together into a systematic structure that can be called a path in the word's essential meaning: a courseway for movement leading to a goal.
|
Эти условия на самом деле представляют собой умственные факторы, компоненты сознания, соединяющиеся вместе в системную структуру, которую можно назвать путём в исходном смысле этого слова - дорогой для путешествия, ведущей к цели.
|
|
|
The goal here is the end of suffering, and the path leading to it is the Noble Eightfold Path with its eight factors: right view, right intention, right speech, right action, right livelihood, right effort, right mindfulness, and right concentration.
|
Целью здесь является прекращение страдания, а ведущий к ней путь - это Благородный восьмеричный путь с его восемью факторами - правильным взглядом (sammādiṭṭhi), правильным намерением (sammāsaṅkappa), правильной речью (sammāvācā), правильной деятельностью (sammākammanta), правильными средствами к существованию (sammāājīva), правильным усилием (sammāvāyāma), правильным памятованием (sammāsati) и правильным сосредоточением(sammāsamādhi).
|
|
|
The Buddha calls this path the middle way (majjhima patipada).
|
Будда также называет этот путь "срединным путём".
|
|
|
It is the middle way because it steers clear of two extremes, two misguided attempts to gain release from suffering.
|
Это срединный путь, потому что он проходит вдали от двух крайностей, двух ошибочных попыток обрести освобождение от страданий.
|
|
|
One is the extreme of indulgence in sense pleasures, the attempt to extinguish dissatisfaction by gratifying desire.
|
Одна из них - это крайность увлечённости чувственными удовольствиями, попытка погасить неудовлетворённость путём потакания желаниям.
|
|
|
This approach gives pleasure, but the enjoyment won is gross, transitory, and devoid of deep contentment.
|
Этот подход приносит удовольствие, но обретённая радость является грубой, временной и лишённой глубокого удовлетворения.
|
|
|
The Buddha recognized that sensual desire can exercise a tight grip over the minds of human beings, and he was keenly aware of how ardently attached people become to the pleasures of the senses.
|
Будда признавал, что чувственное желание может крепкой хваткой связывать ум людей и он был вполне осведомлён сколь горячо они становятся привязанными к чувственным удовольствиям.
|
|
|
But he also knew that this pleasure is far inferior to the happiness that arises from renunciation, and therefore he repeatedly taught that the way to the Ultimate eventually requires the relinquishment of sensual desire.
|
Но он также знал, что это удовольствие сильно уступает счастью, возникающему в результате отрешения, и поэтому часто учил, что путь к наивысшему со временем требует полного отрешения от чувственных желаний.
|
|
|
Thus the Buddha describes the indulgence in sense pleasures as "low, common, worldly, ignoble, not leading to the goal."
|
Поэтому Будда описывает увлечённость чувственными удовольствиями как "низменную, пошлую, обывательскую, неблагородную, не ведущую к цели".
|
|
|
The other extreme is the practice of self-mortification, the attempt to gain liberation by afflicting the body.
|
Другая крайность - это практика самоистязания, попытка достичь освобождения путём телесных пыток.
|
|
|
This approach may stem from a genuine aspiration for deliverance, but it works within the compass of a wrong assumption that renders the energy expended barren of results.
|
Этот подход может происходить от подлинного стремления к освобождению, но он действует в рамках ложного предположения, делающего потраченные усилия лишёнными результата.
|
|
|
The error is taking the body to be the cause of bondage, when the real source of trouble lies in the mind — the mind obsessed by greed, aversion, and delusion.
|
Ошибка здесь в принятии тела за причину скованности, в то время как реальная причина неприятностей находится в уме, когда он захвачен алчностью, ненавистью и невежеством.
|
|
|
To rid the mind of these defilements the affliction of the body is not only useless but self-defeating, for it is the impairment of a necessary instrument.
|
Для избавления ума от этих загрязнений истязание тела не только бесполезно, но и обрекает само начинание на провал, поскольку наносит вред необходимому инструменту.
|
|
|
Thus the Buddha describes this second extreme as "painful, ignoble, not leading to the goal."[2]
|
Поэтому Будда описывает эту вторую крайность как "мучительную, неблагородную, не ведущую к цели".[2]
|
|
|
Aloof from these two extreme approaches is the Noble Eightfold Path, called the middle way, not in the sense that it effects a compromise between the extremes, but in the sense that it transcends them both by avoiding the errors that each involves.
|
Вдалеке от этих двух крайних подходов лежит Благородный восьмеричный путь, зовущийся срединным путём не в том смысле, что представляет собой компромисс между этими крайностями, а в том, что он превосходит обе, избегая заложенных в них ошибок.
|
|
|
The path avoids the extreme of sense indulgence by its recognition of the futility of desire and its stress on renunciation.
|
Путь избегает крайности вовлечённости в чувственные удовольствия путём признания бесплодности желания и акцента на отрешение.
|
|
|
Desire and sensuality, far from being means to happiness, are springs of suffering to be abandoned as the requisite of deliverance.
|
Желания и чувственные удовольствия, никоим образом не приближающие к счастью, оказываются источником страданий, и отрешение от них является условием освобождения.
|
|
|
But the practice of renunciation does not entail the tormenting of the body.
|
Но практика отрешения не подразумевает истязание тела.
|
|
|
It consists in mental training, and for this the body must be fit, a sturdy support for the inward work.
|
Она состоит в тренировке ума и для этого тело должно быть в хорошем состоянии, являясь прочной основой для внутренней работы.
|
|
|
Thus the body is to be looked after well, kept in good health, while the mental faculties are trained to generate the liberating wisdom.
|
Поэтому за телом тоже нужно хорошо следить и поддерживать в должном здравии, пока умственные способности тренируются для порождения освобождающей мудрости.
|
|
|
That is the middle way, the Noble Eightfold Path, which "gives rise to vision, gives rise to knowledge, and leads to peace, to direct knowledge, to enlightenment, to Nibbana."[3]
|
Это срединный путь, Благородный восьмеричный путь, "дающий прозрение, порождающий знание, ведущий к умиротворению, к прямому знанию, к просветлению, к Ниббане."[3]
|
|
