| english - Author |
русский - Khantibalo |
Комментарии |
|
3. The Path to the Final Good
|
3. Путь к высшему благу
|
|
|
The teaching on kamma and rebirth, with its practical corollary that we should perform deeds of merit with the aim of obtaining a higher mode of rebirth, is not by any means the final message of the Buddha or the decisive counsel of the Dhammapada.
|
Учение о камме и перерождении с его конкретным выводом, что мы должны совершать благие поступки с целью достичь более высокого перерождения, ни в коем случае не является самым высшим учением Будды или последним советом Дхаммапады.
|
|
|
In its own sphere of application this teaching is perfectly valid as a preparatory measure for those who still require further maturation in their journey through samsara.
|
В своей сфере применения это учение совершенно справедливо как подготовительная мера для тех, кому ещё требуется созревание на пути в Сансаре.
|
|
|
However, a more searching examination reveals that all states of existence in samsara, even the highest heavens, are lacking in genuine worth; for they are all impermanent, without any lasting substance, incapable of giving complete and final satisfaction.
|
Однако, более тщательное рассмотрение показывает, что все уровни существования, даже высшие миры богов, не обладают истинной ценностью. Все они непостоянны, безличны и неспособны давать совершенное и полное удовлетворение.
|
|
|
Thus the disciple of mature faculties, who has been prepared sufficiently by previous experience in the world, does not long even for rebirth among the gods (vv. 186- 187).
|
Таким образом, ученик, у которого созрели способности, и чей предыдущий опыт перерождений дал достаточную подготовку, не желает перерождений даже в мире богов (строфы 186-187).
|
|
|
Having understood that all conditioned things are intrinsically unsatisfactory and fraught with danger, the mature disciple aspires instead for deliverance from the ever-repeating round of rebirths.
|
Поняв, что всё конструированное (saṅkāra) по своей сути не приносит удовлетворения и наполнено опасностями, зрелый ученик устремляется к освобождению от беспрерывного круга перерождений.
|
|
|
This is the ultimate goal to which the Buddha points, as the immediate aim for those of developed spiritual faculties and also as the long-term ideal for those who still need further maturation: Nibbana, the Deathless, the unconditioned state where there is no more birth, aging and death, and thus no more suffering.
|
Это и есть высшая цель, на которую указывает Будда. Она является непосредственной целью для тех, чьи духовные способности достаточно развиты и долгосрочной перспективой тех, кому ещё нужна зрелость. Эта цель называется Ниббаной (санскр. Нирвана), которую также называют бессмертным или необусловленным состоянием, в котором нет больше рождений, старости и смерти, и, как следствие, страданий.
|
|
|
The third level of instruction found in the Dhammapada sketches the theoretical framework for the aspiration for final liberation and lays down guidelines pertaining to the practical discipline that can bring this aspiration to fulfillment.
|
Третий уровень наставлений в Дхаммападе описывает теоретический фундамент для устремления к окончательному освобождению и предлагает руководство по практической дисциплине, которая может привести это устремление к реализации.
|
|
|
The theoretical framework is supplied by the teaching of the Four Noble Truths, which the Dhammapada calls the best of all truths (v. 273): suffering, the origin of suffering, the cessation of suffering, and the Noble Eightfold Path leading to the cessation of suffering.
|
Этот теоретический фундамент даётся в форме учения о четырёх Благородных Истинах, которые в Дхаммападе называются лучшими из всех существующих истин (строфа 273): страдание, причина страдания, прекращение страдания и Благородный Восьмеричный Путь, ведущий к прекращению страданий.
|
|
|
The four truths all center around the problem of dukkha or suffering, and the Dhammapada teaches us that dukkha is not to be understood only as experienced pain and sorrow but more widely as the pervasive inadequacy and wretchedness of everything conditioned: "There is no ill like the aggregates of existence; all conditioned things are suffering; conditioned things are the worst suffering (vv. 202, 278, 203).
|
Все эти четыре истины сконцентрированы вокруг проблемы страдания (dukkha) и в Дхаммападе говорится, что страдание следует понимать не только как непосредственно испытываемую боль и печаль, но и в более широком смысле как неудовлетворительность и несовершенство всего конструированного: "Нет страдания больше чем 'пять совокупностей' (khandha); всё конструированное неудовлетворительно; конструированное - есть сильнейшее страдание" (строфы 202, 278, 203).
|
|
|
The second truth points out that the cause of suffering is craving, the yearning for pleasure, possessions and being which drives us through the round of rebirths, bringing along sorrow, anxiety and despair.
|
Вторая истина говорит, что источником страданий является жажда (taṇhā), то есть желание удовольствий, имущества и существования, которая гонит нас по колесу перерождений и влечёт за собой печаль, тревоги и отчаяние.
|
|
|
The Dhammapada devotes an entire chapter (ch. 24) to the theme of craving, and the message of this chapter is clear: so long as even the subtlest thread of craving remains in the mind, we are not beyond danger of being swept away by the terrible flood of existence.
|
Теме жажды в Дхаммападе посвящена целая глава (№ 24) и учение этой главы совершенно ясно: пока тончайшие следы жажды остаются в нашем уме, мы не преодолели опасность быть смытыми ужасным потоком существования.
|
|
|
The third noble truth spells out the goal of the Buddha's teaching: to gain release from suffering, to escape the flood of existence, craving must be destroyed down to its subtlest depths.
|
Третья благородная истина выражает цель учения Будды: чтобы достичь освобождения от страданий, вырваться из потока перерождений, необходимо уничтожить жажду вплоть до её тончайших остатков.
|
|
|
And the fourth noble truth prescribes the means to gain release, the Noble Eightfold Path, which again is the focus of an entire chapter (ch. 20).
|
И в четвёртой благородной истине даётся способ, с помощью которого можно достичь этого освобождения, которому опять посвящена целая глава (№ 20).
|
|
|
At the third level of instruction a shift in the practical teaching of the Dhammapada takes place, corresponding to the shift in doctrine from the principles of kamma and rebirth to the Four Noble Truths.
|
На третьем уровне наставлений происходит сдвиг в практическом учении, который соответствует переходу от учений о камме и перерождении к четырём Благородным Истинам.
|
|
|
The stress now no longer falls on basic morality and purified states of mind as a highway to more favorable planes of rebirth.
|
Здесь основной акцент уже не делается на простейших правилах нравственного поведения и чистых умственных состояниях как способе достичь благоприятных перерождений.
|
|
|
Instead it falls on the cultivation of the Noble Eightfold Path as the means to destroy craving and thus break free from the entire process of rebirth itself.
|
Вместо этого основное внимание уделяется совершенствованию Восьмеричного Благородного Пути как способа уничтожить жажду и вырваться из самого цикла перерождений.
|
|
|
The Dhammapada declares that the eightfold path is the only way to deliverance from suffering (v. 274).
|
В Дхаммападе говорится, что Восьмеричный Путь является единственным способом освободиться от страданий (строфа 274).
|
|
|
Its says this, not as a fixed dogma, but because full release from suffering comes from the purification of wisdom, and this path alone, with its stress on right view and the cultivation of insight, leads to fully purified wisdom, to complete understanding of liberating truth.
|
Это заявление делается не в виде фиксированной догмы, но потому, что полное освобождение от страданий возникает благодаря совершенству мудрости, а только этот путь с его акцентом на "правильное понимание" и развитие прозрения (vipassanā) ведёт к совершенной мудрости, к полному пониманию истины, дающей освобождение.
|
|
|
The Dhammapada states that those who tread the path will come to know the Four Noble Truths, and having gained this wisdom, they will end all suffering.
|
Говорится, что те, кто идёт по этому пути, достигнут понимания Четырёх Благородных Истин, и обретя эту мудрость, положат конец всем страданиям.
|
|
|
The Buddha assures us that by walking the path we will bewilder Mara, pull out the thorn of lust, and escape from suffering.
|
Будда обещает нам, что пройдя по Пути, мы обманем Мару, вытащим занозу страсти и освободимся от страданий.
|
|
|
But he also cautions us about our own responsibility: we ourselves must make the effort, for the Buddhas only point out the way (vv. 275, 276).
|
Но также он напоминает нам о собственной ответственности: мы сами должны сделать усилие, Будды лишь показывают путь (строфы 275, 276).
|
|
|
In principle the practice of the Noble Eightfold Path is open to people in any walk of life, householders as well as monks and nuns.
|
Практика Благородного Восьмеричного Пути в принципе открыта для людей любого образа жизни, как для мирян, так и для монахов.
|
|
|
However, application to the development of the path is most feasible for those who have relinquished all worldly concerns in order to devote themselves fully to living the holy life.
|
Однако, полное посвящение себя усилиям по развитию факторов пути возможно прежде всего тем, кто отказался от всех мирских забот и полностью посвятил себя святой жизни монаха.
|
|
|
For conduct to be completely purified, for the mind to be trained in concentration and insight, the adoption of a different lifestyle becomes advisable, one which minimizes distractions and stimulants to craving and orders all activities around the aim of liberation.
|
Для полного очищения в сфере поступков, для совершенствования ума в сосредоточении и прозрении, рекомендуется принять особый образ жизни, который минимизирует все отвлекающие факторы и стимулы для жажды, а также концентрирует всю деятельность вокруг цели освобождения.
|
|
|
Thus the Buddha established the Sangha, the Order of bhikkhus and bhikkhunis, as the field of training for those ready to devote themselves fully to the practice of the path.
|
Для этого Будда создал Сангху - общину монахов и монахинь, как место обучения тех, кто готов полностью посвятить себя практике Пути.
|
|
|
In the Dhammapada we find the call to the monastic life resounding throughout.
|
В Дхаммападе мы встречаем постоянные призывы к монашеской жизни.
|
|
|
The entry way to the monastic life is an act of radical renunciation spurred on by our confrontation with suffering, particularly by our recognition of our inevitable mortality.
|
Вступление в монашескую жизнь - это акт радикального отрешения, вызванный нашим столкновением со страданием и особенно признанием неизбежности собственной смерти.
|
|
|
The Dhammapada teaches that just as a cowherd drives the cattle to pasture, so old age and death drive living beings from life to life (v. 135).
|
В Дхаммападе говорится, что как пастух гонит коров на пастбище, так старость и смерть гонят живых существ из жизни в жизнь (строфа 135).
|
|
|
There is no place in the world where one can escape death, for death is stamped into the very substance of our being (v. 128).
|
Нет места на Земле, где человек мог бы избежать смерти, поскольку она вшита в самую сущность нашего существования (строфа 128).
|
|
|
The body is a painted mirage in which there is nothing lasting or stable; it is a mass of sores, a nest of disease, which breaks up and ends in death; it is a city built of bones containing within itself decay and death; the foolish are attached to it, but the wise, having seen that the body ends as a corpse, lose all delight in mundane joys (vv. 146-150).
|
Тело является лишь разукрашенным миражом, в котором нет ничего постоянного или стабильного, это куча язв, гнездо болезней, которая разлагается и идёт к смерти, это город, построенный из костей, в котором живёт старость и смерть. Глупец привязан к нему, но мудрый, видя как тело превращается в труп, теряет всю привязанность к мирским радостям (строфы 146-150).
|
|
|
Having recognized the transience and hidden misery of mundane life, the thoughtful break the ties of family and social relationships, abandon their homes and sensual pleasures, and enter upon the state of homelessness: "Like swans that abandon the lake, they leave home after home behind...
|
Осознав бренность и скрытое несчастье мирской жизни, мудрый разрывает семейные и общественные узы, оставляет свой дом и чувственные удовольствия и странствует бездомным: "Подобно лебедям, покидающим озеро, они оставляют свой дом...
|
|
|
Having gone from home to homelessness, they delight in detachment so difficult to enjoy" (vv. 91, 87).
|
Уйдя из дома в бездомную жизнь, они предаются уединению, в условиях, которые не приспособлены для чувственных удовольствий".
|
Странный тут перевод строфы
Все комментарии (1)
|
|
Withdrawn to silent and secluded places, the renunciants seek out the company of wise instructors, who point out their faults, who admonish and instruct them and shield them from wrong, who show them the right path (vv. 76-78, 208).
|
Отправившись в тихие и безлюдные места, отрешившиеся от мирской жизни люди стремятся жить рядом с мудрыми учителями, которые указывают им на ошибки, поучают и наставляют, удерживают от зла и показывают верный путь (строфы 76-78, 208).
|
|
|
Under their guidance, they live by the rules of the monastic order, content with the simplest material requisites, moderate in eating, practicing patience and forbearance, devoted to meditation (vv. 184-185).
|
Под руководством учителей они живут по правилам монашеской общины, довольствуясь минимумом необходимых вещей, следуя умеренности в еде, практикуя терпение и прощение, старательно занимаясь медитацией (строфы 184-185).
|
|
|
Having learned to still the restless waves of thought and to gain one-pointed concentration, they go on to contemplate the arising and falling away of all formations: "The monk who has retired to a solitary abode and calmed the mind, comprehends the Dhamma with insight, and there arises in him a delight that transcends all human delights.
|
Научившись успокаивать бурные волны мыслей и достигать однонаправленного сосредоточения, практикующие приступают к созерцанию возникновения и исчезновения всего конструированного: "Монах, который ушёл в безлюдное место и успокоил ум, с прозрением осознаёт Дхамму, и в нём возникает радость, которая превосходит все мирские радости.
|
|
|
Whenever he sees with insight the rise and fall of the aggregates, he is full of joy and happiness (vv. 373, 374).
|
Когда бы он с прозрением не наблюдал возникновение и исчезновение 'пяти совокупностей', он полон радости и счастья" (строфы 373, 374).
|
|
|
The life of meditation reaches its peak in the development of insight, and the Dhammapada succinctly enunciates the principles to be seen with the wisdom of insight: "All conditioned things are impermanent...
|
Практика медитации достигает своей вершины с развитием прозрения, и в Дхаммападе кратко описываются принципы, которые познаются при помощи мудрости этого достижения: "Всё конструированное непостоянно...
|
|
|
All conditioned things are suffering...
|
Всё конструированное неудовлетворительно...
|
|
|
All things are not self.
|
Всё сущее безлично.
|
|
|
When one sees this with wisdom, then one turns away from suffering.
|
Когда это познаётся с помощью мудрости, человек отстраняется от страданий.
|
|
|
This is the path of purification" (vv. 277-279).
|
Таков путь очищения" (строфы 277-279).
|
|
|
When these truths are penetrated by direct vision, the fetters of attachment break asunder, and the disciple rises through successive stages of realization to the attainment of full liberation.
|
Когда эти истины познаны прямым знанием, оковы привязанности разлетаются в щепки и ученик проходит через последовательные стадии достижения вплоть до полного освобождения.
|
|
